Недаром, когда во время телефонного разговора о судьбе Мандельштама Пастернак предложил Сталину встретиться и поговорить о жизни и смерти, тот молча повесил трубку. Наверное, потому молча повесил, что, считая себя (а возможно, и будучи) великим вождём, вдруг понял: нечего ему сказать гениальному поэту!Ничего он не понимает в жизни и смерти, которыми распоряжается с чарующей лёгкостью, когда это касается других. Ничего он, брезгливо не любимый собственной матерью, не понимает в своей собственной жизни; а о собственной смерти знает только то, что будет трусливо убегать от неё, цепляясь за ту самую жизнь, в которой ничего не понимает.
– Петр, судя по тому, что с нами происходит, ваш Бог не участвует в нашей жизни, – сказал Юсуф, – разве допустил бы он то, что происходит?
— Что с ними творится? — несчастным голосом спросил Норман. — Неужели они хотят провести свой последний день так? — Может, они так провели всю свою жизнь, — заметил Ричард.
Люди умирают так, как жили...
Ричард не знал, что ответить. Но он обхватил ее рукой за плечи, а она прислонилась к нему. И одно он знал наверняка. Они сидят на крыльце вечером последнего дня. И хотя для этого нет никакой очевидной причины, они любят друг друга.
не обрекай меня на последний день без тебя
Господь опускает за нами изумительный занавес.
Я осуждающе посмотрела на доктора, но тот лишь смущенно поправил желтый ирокез. Не выйдет из него панка, ох, не выйдет. Ну что за розовое успокоительное с ягодным вкусом? Под такие новости дамам надо наливать чистый спирт!
– А как вести-то? За ручку? За что еще можно вести мужа в спальню я не озвучила. Но подумала и покраснела. – Как будет удобнее. Капитан, сам того не зная, дал мне полную свободу действий. Я вздохнула, собираясь с духом, после чего взяла его за... руку! Мы же приличные люди. Шенаи. Ай, да неважно!
– Скай Рон. Старший брат Гила Рона. Крыса, способная вернуть вас на ту захудалую планетку. – Лина Петрова. Жительница захудалой планетки. Учительница, способная научить вас манерам.