Мы все знаем, что она получит эту работу, а я устал от того, что люди, которые мне дороги, не остаются рядом. Я делаю вид, что ничего не боюсь, надеясь, что если я буду достаточно забавным, если им будет хорошо рядом со мной, то они останутся. Это никогда не срабатывает.
В какой параллельной вселенной я живу, если моя ненастоящая жена, к которой я испытываю сильные чувства, просит меня к ней прикоснуться?
Вот мальчики бегут и девочки,
опаздывают на занятия.
О.как желает счастья деточкам
та,что не будет больше матерью!Вот гармонисты гомон подняли.
И на скрипучих досках клуба
танцуют эти вдовы. По двое.
Что,глупо,скажите? Не глупо!Их пары птицами взвиваются,
сияют утреннею зорькою,
и только сердце разрывается
от этого веселья горького.
Я чтил усилья токаря и пекаря,
шлифующих металл и минерал,
но уровень свободы измерял
зарплатою библиотекаря.Те земли для поэта хороши,
где-пусть экономически нелепо-
но книги продаются за гроши,
дешевле табака и хлеба.А если я в разоре и распыле
не сник,а в подлинную правду вник,
я эту правду вычитал из книг:
и,видно,книги правильные были!
Бросили меня посреди речки, именуемой большой войной. Стонут,стонут,стонут человечки. Тонут,тонут рядышком со мной.
Все скверное-раньше и прежде; хорошее-невдалеке. Просторно мне в этой надежде, как в сшитом на рост пиджаке. Мне в этой надежде привольно, как в поле,открытом для всех. Не верится в долгие войны, а верится в общий успех.
В те времена курить сигару не считалось предосудительным. Точно так же, как есть мясо или пить сливки. Захотел, и пей хоть целую кружку. Во всяком случае, никто не считал, что это вредно. Люди не пугались ни еды, ни курева. Они ничего не знали ни об уровне содержания смол, ни о холестерине, ни об эмульгированных жирах, ни о прочей чепухе. Тогда, знаете ли, все было другим. Лучше.
А может, имеет место бег по кругу? Может, они кружатся на какой-то временной карусели, раз за разом совершая один и тот же путь? Никогда не постареют, никогда не умрут, даже никогда, черт побери, не увидят, как сносится их одежда?
они могут спасти человеческую жизнь. И в любой день и в любой год это само по себе очень важно. А сейчас (и он прекрасно это понимал) создалась возможность показать, что человечество вовсе не пассивная жертва, ожидающая покорно, пока Угрюмый Жнец не заявится к нему, чтобы срезать под корень. Оно может строить больницы, учить врачей, создавать машины, а иногда, с Божьей помощью, может дать Смерти по морде и выгнать ее с поджатым хвостом.
Сэм немного подумал, подыскивая нужные слова. Но в голову ему почему-то лезла полная нелепица: «В некотором царстве жили да были...»