...но что всего более нам не понравилось, – это его лицо. Не патлатое и воеводственное, как бывало у ортодоксальных нигилистов шестидесятых годов, а нынешнее – щуковатое, так сказать фальсифицированное и представляющее как бы некую невозможную помесь нигилистки с жандармом.
Одно находили на лошадях лучше, что можно ехать в своей компании и где угодно остановиться. – Ну, да ведь здесь компания-то не навек, а на час, – молвил купец. – Однако иной если и на час навяжется, то можно всю жизнь помнить, – отозвался дьякон.
Впрочем, дьякон попробовал произвести обозрение личности: он прошёлся к выходной двери вагона, мимо самого нигилиста, и, возвратясь, объявил потихоньку, что весьма ясно приметил «рукава с фибрами», за которыми непременно спрятан револьвер-барбос или бинамид (динамит).
Военному всё смелее.
Мы разглядели, что это человек совершенно сомнительный, даже неопределённого возраста. Точно донской рыбец, которого не отличишь -- нынешний он или прошлогодний.
Согревающие напитки развивают общение и разговоры.
Леонард говорил: чем выше положение в обществе, тем больше обязанностей. Но я знала и другую истину, свою собственную, которая этим утром лишь подтвердилась: чем ниже статус, тем больше чувств и тепла.
Но правил он недолго. Слишком велики были его муки, слишком тяжкому подвергся он испытанию — и спустя три года он умер. А преемник его был тираном.
— Вздор! — проворчал Волк. — Говорю вам, что во всём виновато правительство, а если вы мне не верите, я вас съем. — Волк обладал очень трезвым взглядом на вещи и в споре никогда не лез за словом в карман.
Вокруг одна ложь, и все, кроме горя, делится несправедливо.