Опять? — простонал Ирвин. Едва он с подушкой в обнимку выглянул в коридор и наткнулся на меня, встречавшей его с благолепным видом серийного маньяка, то шарахнулся обратно.
— Перечная бумага получилась? — наконец жалобно уточнил он, прижимая подушку к груди.
Не изменяя вкрадчивой сектантской полуулыбке, я кивнула.
— Может, не надо? — промямлил подопытный, видимо, надеясь на женское милосердие, которого мне явно забыли отмерить при рождении.
— Что может делать холостяк до сорока и без долгов в такой дыре, как Питерборо? — сощурилась я.
— Как и ты, я приехал сюда по велению сердца, — широко улыбнулся он, определенно надо мной издеваясь. — Что-то еще?
— Арендует свободную спальню, — тут же пояснила я ошарашенному гостю.
— Когда комнату снимают, за нее деньги платят, а я живу бесплатно.
— Вместе с Ирвином!
— Зато мы спали в одной кровати, — припомнил Этан.
— Да, неужели? — сузила глаза Стаффи.
— Один раз! И между нами лежал Ирвин! — тут я осознала, что наличие третьего, вообще, не оправдывало совместную ночевку, а обратно превращало наш дурдом в дом терпимости, и немедленно выпалила: — тогда шел страшный ливень, а у них в комнате протекла крыша.
— Но утром мы проснулись тесно обнявшись!
— Зато ночью ты меня с кровати на пол спихивал!
Тут у Фреда не выдержали нервы.
— Я, пожалуй, пойду… — перебил он двусмысленную перепалку, развернулся на пятках и арбалетным болтом вылетел в торговый зал.
— Светлый Боже, — зажмурившись, забормотал молитву подмастерье, выказывая неожиданную набожность, — позволь мне умереть позже этой страшной женщины…
— Давай ему пустим кровь, — с энтузиазмом предложила подружка. — Говорят, от лихорадки помогает.
— Что ты делаешь? — Я поставила поднос на столик.
— Пульс проверяю. Мне кажется, пациент скончался, — спокойно отозвалась недоделанная целительница.
— Как скончался? — от ужаса я сама была готова преставиться Светлому Богу.
— Просто я нажала на точки, которые уменьшают температуру, — пожала плечами подружка. — И не попала. Всякое бывает.
Стаффи два года отучилась на целителя. Пусть из Университета подружка вылетела, но могла же она справиться с лихорадкой?
— Да я на целителя животных училась, — напомнила она. — Мне объясняли, как собак лечить, а не Ирвинов.
— Ирвин лучше, чем собака! — разозлилась я.
— И сложнее! — огрызнулась подружка.
— Чем он сложнее? У него даже хвоста нет!
— Зато у него есть много остального, что тоже неплохо шевелится! — заупрямилась Стаффи.
Из кухни выглянула Стаффи с кружкой кофе (именно кружкой, в чашке просто не может поместиться полпинты жидкости) и от души пожелала:
— Сгинь где-нибудь по дороге. Мы будем ждать от тебя записку о кончине!
— Я привезу успокоительных порошков, пока ты не стала накидываться на людей и не заразила всех бешенством, — одарил широкой улыбкой мужененавистницу Этан.
— Что у вас тут происходит? — вплыла в кухню заспанная Стаффи и покосилась на плотника, которого второй день нарочито игнорировала: — Гоблин к тебе пристает? Ударь его сковородкой. Если он скопытится, то в суде я подтвержу, что это была самозащита.
Мы с Этаном от греха подальше отступили друг от друга.
— Напои свою подругу чем-нибудь от бешенства, — буркнул он, выходя в торговый зал.
— Алекса, ты слышала! Он меня пытается оскорбить! — возмутилась Стаффи.
— Слушай, я смотрю, у тебя, вообще, странная проблема с крышами, — хмыкнул Этан.
— В смысле?
— У тебя ее или нет, или она течет, — съехидничал он, очевидно, полагая, будто обладает отменным чувством юмора.
— Не пугайтесь! — королевским жестом остановила я измученного блюстителя порядка. — теперь я пришла подать жалобу на грабеж.
— Матросы оказались налетчиками?
— Матросы оказались неплохими парнями, которые умудрились перепутать увеселительный дом с лавкой пряностей, — фыркнула я, усаживаясь на стул и пристраивая на коленях ридикюль, — а вывеску у меня украла настоящая сволочь!