— Этан, — тихо позвала я, — сколько дают за непредумышленное?
— Если ты расскажешь судье о свидании в постоялом дворе, то тебя оправдают, — отозвался он вместо того, чтобы уверить, мол, не переживай, Александра Колфилд, Фред выживет и по-прежнему будет с радостью прибегать на твою кухню в надежде, что его еще раз напоят или накормят чем-нибудь убийственным.
Совесть Этан забыл, видимо, на стройке или просто давно не вытаскивал из гардероба и не примерял.
Законы гостеприимства требовали предложить глазунью с беконом или омлет с луком, или, на худой конец, вареное вкрутую яйцо, но я не питала иллюзий насчет собственных кулинарных талантов. Яичница для потенциального мужа вполне могла меня этого самого потенциального мужа лишить, а в Питерборо было не так много женихов, чтобы ими разбрасываться направо и налево.
На мой взгляд, дарить даме сладости, когда она стоически пыталась запить голод горячей водой, лишь бы сохранить обхват талии, стоило отнести к разряду тяжких преступлений. Хоть рот зашивай, если держишь в руках целую коробку дорогущего шоколада из столичной Королевской кондитерской.
— Стаффи, может, вам с Ирвином заселиться в одну ĸомнату? — ощетинилась я. — Ему тоже вечно привидения мерещатся. Будете перед сном друг друга подбадривать или спать по очереди
До меня донесся тихий шепоток: «Они теперь втроем станцуют?» Угу, и станцуем, и споем, и лица друг другу начистим, если понадобится. Труппа бродячих клоунов, чтоб этим ревнивцам пусто было!
Своими неуклюжими па мы шустро разогнали парочки по периметру зала, а сами продолжали выплясывать в центре у всех на виду.
Неожиданно Этан сделал ловкий выпад, точную подсечку, и у меня из-под ног ушел пол. Стараясь удержать равновесие, я выгнулась назад так, что захрустели позвонки, и в последний момент упала на подставленную руку.
Мелодия смолкла. Изогнутая хворостиной я ошарашенно таращилась на партнера и гадала, смогу ли выпрямиться, не заработав приступа радикулита, ведь столь отчаянной пластичности за мной никогда не наблюдалось.
Мы шли, молча и медленно, сосредоточенно. Похоже, Фред посчитал пешую прогулку по ночному городу некоторым сортом романтики (очень спорным), а я вполне обоснованно боялась подвернуть ногу на щербатой мостовой и закончить вечер у костоправа.
Вкусная еда и дорогу к сердцу открывала, и осмотрительность притупляла. Сытый мужчина разомлевал и забывал напрочь, что раз путь к сердцу открыт, то надо закрыть рот! Чтобы лишнего туда не вкатилось, и ненужного, чего не следовало говорить домоправительнице, не выкатилось.
— Пища богов! — промычал он с набитым ртом. — В жизни не подумал бы, что вы способны что-то приличное приготовить. Не обижайтесь, но кухарка из вас, как из господина Этана — плотник.
— Но он плотник, — сухо напомнила я.
— Угу, — хмыкнул Ирвин. — До сих пор поверить не могу.