Маленькая деревянная палатка напоминала кукольный домик с остроконечной крышей. Прилавок смотрел на широкий проход. Мы со Стаффи, переругавшись, как жены сапожников, привесили на крюк вывеску «Пряная штучка», и теперь лавчонка получила название.
— Я же готовлю на этом столе! Теперь буду капусту шинковать и представлять…
— Держи воображение в узде! — отрезал Этан. — Иначе уволю.
Проклятье! Прочему в собственном доме меня заставляли себя чувствовать согрешившей с мужиком послушницей женского монастыря?
— Тетенька лесная фея, прогони уже злую колдунью, а то она плачет от смеха! — раздался детский голосок из-за людских спин…
— Прирежьте, но на сцену не пойду!
— Ты автор пьесы и единственная, кто знает все реплики, — загробным голосом объявила мадам Понфле.
— Их же всего десять! — возмутилась я.
— Вот! — ткнула в меня пальцем главная «драконша». — Ты даже количество запомнила…
Оказалось, что праздничным утром дома не сиделось всему городу. Принаряженные, прибранные улицы кипели радостной круговертью. Торговцы уличной едой выкатили тележки. Было приятно обнаружить, что на большей части лотков стояли изящные баночки из «Пряной штучки», и горячие сосиски, рыбные пирожки и прочую вкуснотищу посыпали нашими ароматными приправами. Городские экипажи были украшены стягами с гербом королевства, а для театрального конкурса, очевидно, одного из центральных развлечений в праздник, на мэрской площади за ночь натянули огромный цирковой шатер.
— Не знаю, как ты дохренач… додракоширачилась до растворимой лапши, но сейчас я тебе расскажу два главных секрета вкусной еды. — Он смачно приправил кушанье. — Первый: горячее сырым не бывает. И второй: если в сырое, но горячее, добавить соли и перца, то оно сойдет за приличную еду.
Знаешь, почему я для тебя совершенно безопасна, как женщина? — бросила я презрительный взгляд в сторону плотника, ожидавшего новой порции супа, как казни.
— Потому что у тебя дурной характер и шило в том месте, на котором приличные леди смирно сидят?
— Потому что многовековой практикой доказано, что путь к мужскому сердцу лежит через желудок, а я тебя даже при большом желании спагетти с мясными шариками не накормлю.
— Ты что-то готовила? — предположил мужчина.
— Куриную лапшу. Снимешь пробу?
— Ирвина уже… нет?
В его словах прозвучал невысказанный вопрос, не прикопала ли я отравленного подмастерья.
— Мы должны бежать, — науськивал сообщницу Ирвин. — Потому что, когда она закончит готовить, то заставит пробовать нас. Она всегда так делает: со странной улыбкой по дому ходит и ищет, кого накормить, а глаза, как у серийного маньяка. Мурашки по телу бегут…