У страны, дошедшей до подобной степени гражданского унижения, есть один выход — революция
Мне сейчас тревожно, как перед экзаменом. И так же, как перед экзаменом, кажется, что счастье будет потом — когда сдашь. Но только этот экзамен никогда не кончится, он теперь на всю жизнь, и, может быть, счастье тем и хорошо, что оно никогда не вспыхивает у тебя в ладонях, а всегда светит где-то впереди — как путеводный огонь
Вся их беда в том, что они [либералы] не понимают одной простой вещи. Если общество устроено плохо, так переделывайте же его, черт возьми, находите себе единомышленников, пытайтесь проводить в жизнь свои собственные мысли! Но нет, куда там. Это для них уже «политика» — грязное дело, недостойное их утонченного интеллекта. А сидеть и брюзжать, замкнувшись в каморке своей «духовной свободы», — это, по их мнению, куда достойнее…
Я восстаю против существующего порядка потому, что в противном случае он превратит меня в подлеца и сделает подлецами моих детей
Чувство собственного превосходства может либо толкать человека на необычные поступки, либо удерживать от обычных.
Один из самых странных социологических парадоксов состоит в том, что наибольшим жизнелюбием обладают именно те общественные группы, которые жизнь воспринимают с самой трудной стороны… Они более жизнелюбивы, жизнерадостны, жизнеспособны.
Тирания никогда не считается с человеческой жизнью, и в этом ее страшное преимущество перед силами свободы...
Тот, кто счастлив среди людей, не ищет прибежища в природе.
Столько страшного происходит вокруг нас в жизни, что мы можем чувствовать себя спокойно, только закрыв глаза. Но я не могу жить с закрытыми глазами! А когда их откроешь, то видишь, что окружена чудовищами, которые только прикидываются людьми.
-- Коррупция идет оттуда, - он снова указал на портрет президента, - а с прогнившей головой ни один организм не может быть здоровым.