Поставьте себя в положение стороннего наблюдателя, и вы всегда упустите суть своей жизни. Это положение можно сформулировать следующим образом: «Живите как можно более полной жизнью». Жизнь — это игра, правила которой можно изучить, только участвуя в ней и играя до конца. В противном случае вы не сможете сохранить равновесие и будете постоянно удивляться изменчивости судьбы. Сторонние наблюдатели постоянно жалуются, что фортуна всегда отворачивается от них, а удача проходит мимо. Такие люди отказываются понять, что они сами, хотя бы отчасти, творцы своей удачи.
Было бы слишком просто, если бы по яблочной кожуре можно было узнать, как сложится жизнь. А на деле по ней даже не понять, каково на вкус яблоко.
Ощущение чужой заботы — как теплый плед, наброшенный на плечи в холодный день чьей-то теплой рукой.
— Вы же не хотели серьезных отношений, — напомнила Гвендолин.
— Я их тебе и не предлагаю. Мы просто поженимся. А отношения у нас будут самые несерьезные. Только навсегда.
— Несерьезные и навсегда? Так не бывает.
— А у нас — будут. Главное, никому об этом не говорить, чтобы нам не помешали. Притворимся, что у нас все, как у всех. Ты наденешь белое платье с длинным шлейфом, мы поедем в храм, дадим все положенные клятвы. А потом станем есть огромный торт и принимать подарки. Никто ничего не заподозрит. Затем мы купим акции какой-нибудь торговой компании и отправимся в свадебное путешествие, а все решат, что это — важная деловая поездка.
— Удивительные вы, женщины, создания, — проговорил задумчиво. — Вы едва не погибли, но это волнует вас меньше, чем то, что ваш поклонник оказался вовсе не поклонником, а агентом при исполнении.
Родители не должны искать причин, чтобы любить своих детей.
— Не поверите, но часто так и бывает: одна семья, но совершенно чужие люди.
Гвендолин не сдержала любопытства и подошла к столу. Заглянула и удивленно охнула: в коробке лежали два пистолета.
— Это же не часы! — возмутилась она очередной насмешке мага.
— В своем роде часы, — парировал он. — Порой отсчитывают время весьма точно. Для кого-то — последние минуты.
Ни одна драгоценность так не подчеркивает красоту женщины, как ребенок на ее руках
— Читать такое, — теперь уже я совала ему газетенку под нос, — вредно для мозгов. Они разжижаются. Впрочем, в вашем случае это очевидно нестрашно, потому что их у вас нет!
— Вы… вы что — только что назвали меня идиотом?!
— Вы поразительно догадливы!