Она не дает договорить. Она делает то, ради чего пришла. И я снова проваливаюсь в самый последний круг ада. Последнее, самое страшное, пристанище всех предателей. Только вопреки всем россказням он не ледяной, а огненно горячий.
Да. Память. Отец построил его для нас с Мишкой. Думал, что будем собираться в нем огромной семьей, что детей у нас с мужем будет не меньше трех. О счастье для нас мечтал. Мечтал. Все не сложилось, кроме нашего с Мишкой счастья.
Руки действуют на автомате. Так. В казан щепотку розмарина, соль и веточка мяты. Аромат на весь дом. Запах уюта и дома.
– Вот это вряд ли, – ухмылка у Виталика какая-то странная сейчас. Кривая и словно горькая. – Мам, послушай. Я должен тебе сказать. Я не знаю, правда, как, но…
Я столько лет лез к вершине, а теперь… Я рискую свалиться с нее и сломать шею, потому что такая порочная связь скорее всего для чертовой карьеры станет смертельной. Я могу лишиться всего, и это будоражит похлеще любого энергетика.
Я люблю жену. Да, люблю. Она прекрасная женщина, красивая, породистая, спокойная и преданная. Она подарила мне сына и двадцать лет дарила себя, домашний уют и семейное счастье. Моя Ольга. Ее не изменило время, разве что слегка. Взгляд другой стал, более мудрый, глубокий, мягкий. Она до сих пор прекрасна и стройна. Но…
Я окидываю взглядом накрытый стол, гостей, о чем-то оживленно беседующих, смеющихся, рассредоточившихся по холлу моего дома с бокалами игристого в руках. Все легко и спокойно. Мирное такое затишье, как это всегда бывает перед надвигающейся бурей.
Вспыхивает свет. Фарфор мелкими осколками летит в разные стороны. Как и моя жизнь сейчас разлетается на куски. Но я готова. И слезы все выплаканы. И сюрприз этот только начало.
– Просто твоя старая жена тебя снова нагрузила своими проблемами, – надула губки моя чертовка. – Милый, почему ты не уйдешь от нее ко мне? Я ведь ради тебя готова пожертвовать всем. А она тебя держит, не дает быть счастливым. Тем более и сын твой уже знает про нас.
Странно он себя ведет сегодня. Глаза отводит. Не ест свой любимый суп, который я готовила специально, как только мой мальчик позвонил и сказал, что приедет. Нервно сказал, как-то сумбурно. У меня даже сердце екнуло.