Мои цитаты из книг
– Ольгусь, я задержусь сегодня, – Мишка звучит расстроенно и виновато. И настроение у меня резко падает. Снова одинокий вечер. Виталик не станет оставаться. Ему еще добираться в другой город. Недалеко, но все таки. Машину он не хочет и не надо, и слава богу. После… Черт, не вспоминать. Не надо. – Тут у нас внеочередная комиссия. Ты же понимаешь? Ну, малыш, не дуйся. – Будем заседать. Ты же знаешь, я это ненавижу. Но теперь не отлынишь.
– Я тебя бросаю! – чеканю я каждое слово.
– Не глупи. Кто ты без меня? – кривит губы мой муж, еще не понимая, что проиграл. У нас сегодня юбилей. Фарфоровая свадьба.
У нас сегодня день истины. День, когда рушится мир.
У нас больше нет семьи.
С тех пор как я узнала, что любимый муж мне изменяет, прошел всего месяц. Самый долгий месяц в моей жизни. Мне его хватило, чтобы восстать из пепла и перестать быть клушей. Ты разрушил мою жизнь – я уничтожу тебя. Все честно, дорогой!
– Яков Менелаевич. К вам тут…– истерично проорала математичка в недра кабинета, забыв даже постучать.– Отчим Кошкиных пришел, или отец. Не разберешь. Нету компартии теперь. Раньше все было ясно.
Семь лет назад я выскочила из торта вместо стриптизерши, а потом проснулась в объятиях чужого мужика. Так себе месть жениху, изменившему мне за неделю до свадьбы! Я хотела забыть это как страшный сон, но нет! На память о моем позоре остались весомые подарочки: парочка хулиганистых детей-близнецов и статус матери одиночки. Но сегодня моя жизнь изменилась, я стала помощницей великого и ужасного Глеба Седова. У него крутой нрав, приметный шрам на щеке и несносный характер. А еще он отец моих...
– Не пожалею, Гриш, мы с тобой слишком разные. А Седов просто мой начальник. И мне он совсем не нужен. Только вот и ты тоже мне не нужен. Прости.
Семь лет назад я выскочила из торта вместо стриптизерши, а потом проснулась в объятиях чужого мужика. Так себе месть жениху, изменившему мне за неделю до свадьбы! Я хотела забыть это как страшный сон, но нет! На память о моем позоре остались весомые подарочки: парочка хулиганистых детей-близнецов и статус матери одиночки. Но сегодня моя жизнь изменилась, я стала помощницей великого и ужасного Глеба Седова. У него крутой нрав, приметный шрам на щеке и несносный характер. А еще он отец моих...
– Да мне по хрену,– прорычал Седов, скинул с тумбочки пакет с яблоками и водрузил на него свой, исходящий умопомрачительными ароматами цыпленка и овощей сти фрай – моих любимых.– Я заехал по пути в школу. Вы знали, что оказывается, директор нищебродской школы, в которых учатся ваши антихристы, состоит на учете у психо – невролога? И он туда приписался первого сентября сего года, когда ваши черти впервые подожгли туалет. Господи, кто вам принес эту гниль?– спросил Седов, рассматривая рассыпавшиеся по полу мелкие яблоки.
Семь лет назад я выскочила из торта вместо стриптизерши, а потом проснулась в объятиях чужого мужика. Так себе месть жениху, изменившему мне за неделю до свадьбы! Я хотела забыть это как страшный сон, но нет! На память о моем позоре остались весомые подарочки: парочка хулиганистых детей-близнецов и статус матери одиночки. Но сегодня моя жизнь изменилась, я стала помощницей великого и ужасного Глеба Седова. У него крутой нрав, приметный шрам на щеке и несносный характер. А еще он отец моих...
Детишки притихли, и как – то странно замерли. Может на стресс у них реакция такая. Уставились мне в рот, и напряженно насупились.
Мать твою, я в школу думал никогда уже не попаду. Черт, это какой – то кошмар.
Семь лет назад я выскочила из торта вместо стриптизерши, а потом проснулась в объятиях чужого мужика. Так себе месть жениху, изменившему мне за неделю до свадьбы! Я хотела забыть это как страшный сон, но нет! На память о моем позоре остались весомые подарочки: парочка хулиганистых детей-близнецов и статус матери одиночки. Но сегодня моя жизнь изменилась, я стала помощницей великого и ужасного Глеба Седова. У него крутой нрав, приметный шрам на щеке и несносный характер. А еще он отец моих...
– Мамина,– вздохнул мальчишка, понурив пятнистую головешку. Черт, у него как у меня пятна на его зловеще – гениальной маковке. – Ладно, мы это… Простите, короче. Не будем так больше.
Семь лет назад я выскочила из торта вместо стриптизерши, а потом проснулась в объятиях чужого мужика. Так себе месть жениху, изменившему мне за неделю до свадьбы! Я хотела забыть это как страшный сон, но нет! На память о моем позоре остались весомые подарочки: парочка хулиганистых детей-близнецов и статус матери одиночки. Но сегодня моя жизнь изменилась, я стала помощницей великого и ужасного Глеба Седова. У него крутой нрав, приметный шрам на щеке и несносный характер. А еще он отец моих...
– Глеб Егорович, все не так совсем. Он мне не жених. Пожалуйста… Маска… Вообще – то, это меня из-за вас чуть не убили, – ну вот зачем я унижаюсь? Он же ненавидит меня, ясно ведь. Может потому, что не хочу, чтобы этот мерзкий сноб думал обо мне черте что? Да какая мне разница, в принципе. Я же женщина, и у меня есть мужчина, которому я нужна. И … Но почему мне так хочется, чтобы ушел проклятый Гришка, а этот несносный мамонт остался? Какой – то ненормальный стокгольмский синдром, наверняка.
Семь лет назад я выскочила из торта вместо стриптизерши, а потом проснулась в объятиях чужого мужика. Так себе месть жениху, изменившему мне за неделю до свадьбы! Я хотела забыть это как страшный сон, но нет! На память о моем позоре остались весомые подарочки: парочка хулиганистых детей-близнецов и статус матери одиночки. Но сегодня моя жизнь изменилась, я стала помощницей великого и ужасного Глеба Седова. У него крутой нрав, приметный шрам на щеке и несносный характер. А еще он отец моих...
– Кошкиных? – в глазах горгоны, промелькнуло что – то, что мне не очень понравилось. Страх за толстенными линзами очков показался уж слишком безумным и животным, иначе не скажешь.– Вы их отец? Господи.
Семь лет назад я выскочила из торта вместо стриптизерши, а потом проснулась в объятиях чужого мужика. Так себе месть жениху, изменившему мне за неделю до свадьбы! Я хотела забыть это как страшный сон, но нет! На память о моем позоре остались весомые подарочки: парочка хулиганистых детей-близнецов и статус матери одиночки. Но сегодня моя жизнь изменилась, я стала помощницей великого и ужасного Глеба Седова. У него крутой нрав, приметный шрам на щеке и несносный характер. А еще он отец моих...
Я осмотрел плавки, вспомнив утреннее приключение, только что не обнюхал. Господи, до чего я дожил. Натянул на расчесанный до крови зад и спустился в бассейн. Мелькнула мысль принять сауну, но я ее отчего – то откинул, вспомнив кабинет химии в школе. Наверное бог меня решил сегодня сберечь, не иначе.
Семь лет назад я выскочила из торта вместо стриптизерши, а потом проснулась в объятиях чужого мужика. Так себе месть жениху, изменившему мне за неделю до свадьбы! Я хотела забыть это как страшный сон, но нет! На память о моем позоре остались весомые подарочки: парочка хулиганистых детей-близнецов и статус матери одиночки. Но сегодня моя жизнь изменилась, я стала помощницей великого и ужасного Глеба Седова. У него крутой нрав, приметный шрам на щеке и несносный характер. А еще он отец моих...
– Дяденька, мы к маме хотим,– вдруг тихо сказала малышка, сморщила свой носик, я аж застыл с не донесенным до рта сложным бутербродом, на которые моя экономка Альбертовна большая мастерица. Точнее она не просто прислуга, даже. Скорее уже родственницей стала. С тех пор как меня пригрела. Маменька моя чадолюбием не отличалась, а вот мужчин и огненную воду уважала безмерно. Альбертовна нашла меня на улице, когда мне исполнилось десять и сделала человеком. Я выпал из тоскливых воспоминаний, прямо в реальность, в которой на длинной ресничке девочки висела крупная слезинка и охренел от незнания, как себя вести.
Семь лет назад я выскочила из торта вместо стриптизерши, а потом проснулась в объятиях чужого мужика. Так себе месть жениху, изменившему мне за неделю до свадьбы! Я хотела забыть это как страшный сон, но нет! На память о моем позоре остались весомые подарочки: парочка хулиганистых детей-близнецов и статус матери одиночки. Но сегодня моя жизнь изменилась, я стала помощницей великого и ужасного Глеба Седова. У него крутой нрав, приметный шрам на щеке и несносный характер. А еще он отец моих...