Макс слушал отца как заворожённый. Когда он был маленьким, Штернхайм рассказывал ему, что когда человек лжёт, ангел на небе плачет. Сейчас там наверняка стоял оглушительный рёв!
Мама всегда обожала приключения. Наверно, она унаследовала эту страсть от своего отца, моего деда с материнской стороны. Я с ним знаком не был. Он рано умер — при попытке спуститься по Ниагарскому водопаду в железной бочке. Правда, сам спуск окончился благополучно. Но разразилась сильная гроза, и в бочку ударила молния.
К примеру, каждое утро он замерял расстояние между ноздрями у своей свиньи и устанавливал соотношение её веса и полученного результата, так что уже через восемнадцать месяцев мог математически точно доказать, что расстояние между ноздрями свиньи увеличивалось пропорционально её весу.
-Может, написать так: "Дорогая фрау Лихтблау, я так влюблен в тебя, как был влюблен только один раз в жизни"? - А ты был влюблен, -спросил Макс. -Да. В одну девочку породы колли.
И все-таки это не одно и то же: облизывает тебе лицо собака или человек.
Травяной ликер очень полезен для желудка. А когда желудок в порядке, то и настроение улучшается!
У Фрея мелькнула мысль: думал ли Харкинс о возможных последствиях своего увлечения штурманом. У Джез не билось сердце, и она не дышала. Если бы ему удалось осуществить свое желание, то, вероятно, это можно рассматривать как некрофилию. Впрочем, Фрей сомневался, что Харкинс когда-нибудь занимался этим с живой женщиной. Поэтому решил оставить пилота в покое.
– Ты останешься собой, несмотря ни на что, – возразил он. – Другой тебя делает только время. По-моему, глупо, что люди стараются развиваться, а меняться совершенно не хотят.
Он отбросил надежду и приготовился к смерти. Такое возвращение даром не проходит.
Два человека на противоположных сторонах бесплотной пустоши, пытающиеся отыскать путь навстречу друг другу через ямы и горы камней
Под мышкой он без малейшего усилия держал тяжеленную автоматическую пищаль, способную пробить в человеке дыру величиной… ну… как раз с человека.
– Наконец-то! – воскликнула Самандра, считавшая планы ненужной помехой действиям.
- ...переходим к плану «Б».
– Это не та кодировка, которая означает «врываемся и стреляем во все, что движется»?
– Ты прав. Не забудь, что пули и в нас полетят. А я не собираюсь словить одну-другую, и всегда стараюсь избегать плана «Б».
– Поразительно, как часто нам приходится его использовать.
– Все потому, что треклятый план «А» никогда не работает.
– Как получается, что это знает каждый, кроме меня? – Книги, Дариан. Если ты откроешь любую, то обнаружишь там множество слов.
– Да… – пропел он и почесал за ухом, чем очень напомнил дворовую собаку, я присмотрелась к нему получше и решила, что сегодня, пожалуй, не умру.
– Партнеры должны дружить, – произнес он наставительно, я немного поразмыслила и ответила:– Дружить я не против, только при чем здесь мое колено?– Как же без него? – моргнул Павел с видом законченного придурка. – Деловые отношения лучше всего скрепить личной симпатией.– Хорошо, пусть будет личная симпатия, – нахмурилась я. – Но чтобы она появилась, необходимо время, надо присмотреться друг к другу, а ты лезешь ко мне под подол, это совершенно по-другому называется.– Ну и что? Зато ускоряет процесс, буквально через пару часов уже ясно: есть симпатия или нет, и долго присматриваться не надо. В общем, давай скрепим наш союз, и не зли меня, – хмуро добавил он. – А то пошлю этот самый союз к черту и оторву тебе голову.– Ты чокнутый, что ли? – растерялась я. – Как же это так можно… ни с того ни с сего?
– Тут такое дело… В принципе я тебе верю, но кое-какие сомнения у меня все-таки остались. – Тебе надо научиться доверять мне… – Да я и сам так думаю… Вот если сейчас еще немного скрепить наш союз, а потом крепить и крепить постоянно, то сомнения начнут потихоньку исчезать. Ты как считаешь?
– Ты мне глазки строила и была совершенно не против, это раз, вел я себя гостеприимно и просто предлагал скрепить союз, это два. Союз в партнерстве – первое дело. А ты обманула мое доверие.– Я больше не буду, – торопливо заверила я. – Давай скрепим союз, только оставь в покое мою голову.– Да? – спросил он с интересом и пошарил глазами вокруг в поисках тяжелых предметов.В моей дурацкой квартире ничего такого, чем можно огреть его по голове, в настоящий момент не наблюдалось. Меня это огорчило, а Пашку воодушевило на дальнейшие действия.– Ладно, – сказал он. – Уговорила. Будем крепить союз.
– Не вздумай опять огреть меня чем-нибудь, тогда уж я тебя точно убью… После этого мы стали крепить союз. Судя по потраченному времени и усилиям, он обещал быть нерушимым и вечным, как китайская стена.
А когда у тебя есть настоящее дело и мозги заняты, относиться к мужскому полу начинаешь без особого романтизма, как говорится, не любишь - не люби, мы ещё пошарим вокруг.
Блондин был синеглаз, сокрушительно красив, ослепительно улыбался ровными, жемчужного цвета зубами, так что казалось невероятным предположить, что они настоящие, был хорошо одет и прибыл на роскошном "Опеле", при этом обладал высоким ростом и завидной фигурой. Короче, не мужчина, а рождественский подарок под елкой - большой, упакованный в нарядную обертку со всевозможными бантами и ленточками.
Я запечалилась: вот сейчас начнут ругаться, а зло сорвут на мне. Так всегда бывает: кто не может дать сдачи, тому и достается.
- А чего ты завелась? - насторожился Пашка. - Я же просто так спросил. Мент - красивый мужик, и я задал вопрос без нажима, просто поинтересовался твоим мнением. А ты краснеешь, глаза бегают, и начинаешь орать. Выходит я попал в самую точку: с ментом у вас что-то было.
- Я убью тебя, придурок, - пообещала я. - Придурка уберем, глагол поменяем, и будет самое то.
У меня порой создается впечатление, что она даже себя любит не так сильно, как деньги.