– Ты спасла меня. Спасибо. И за помощь в бою тоже. Будь ты юной девой, мне пришлось бы на тебе жениться. Во всяком случае, именно так случается в сказках, которые рассказывают на юге.
Она фыркнула:
– Выходит, мне повезло. Что я не юна и мы не в сказке. Надеюсь, законы дворян Треттини не требуют, чтобы спасшая твою шею пожилая женщина тебя усыновила?
Мне вот без разницы, будут ли помнить меня спустя сто лет или забудут. Костям не важно, что с ними станет. Когда человек мертв, то это навсегда.
Дороги всегда были моей жизнью. На них можно встретить множество людей. Веселых, бесшабашных, мудрых, сильных, достойных, честных и верных. Но, путешествуя по ним, следует помнить, что среди нас встречаются и иные. Те, кого можно назвать злом. Или тьмой. От них не стоит ждать ничего хорошего. Лишь беду и смерть.
Иногда очевидные вещи бросаются в глаза лишь тем, кто смотрит со стороны.
Страх перед чудовищами не исчезает, даже когда чудовище уже убито.
Нельзя убить то, что и так мертво.
Мир вообще та еще выгребная яма. Наслаждаться им могут лишь наивные дети.
О Лавиани: Она ничто. Мёртвое на мёртвом. Снег снега...Этот мир никогда не знал её.
Ничего так не любят люди, как страшные сказки.
Уж таких, как мы, невозможно сбить с пути. Хотя бы потому, что мы сами не знаем, куда направляемся.
Правда — вещь довольно хрупкая. Стоит ее чуть исказить и чуть переврать, и нам, потомкам, остаются лишь размышления да теории о прошлом.
А мы не только сварили компот из райского яблока, но уже пилим вовсю Древо Познания
Более зрелая наука, хотя и не предугадывает будущих открытий, знает, что они возрастают экспоненциально и за несколько лет добывается значительно больше сведений, чем раньше за тысячелетия.
Но история людей всегда идет по-другому, чем мысль, ее предсказывающая.
Разум человека, как и любая система, перерабатывающая информацию, не в состоянии провести резкую границу между полной уверенностью и домыслом.
Что такое здравый смысл? То, что содержит интеллект, основанный на тех же чувствах, что и у обезьян. Интеллект, познающий мир в соответствии с законами, сформированными в его земной биологической нише. Но мир за пределами этой ниши, этого рассадника умных человекообезьян, имеет особенности, которые нельзя взять в руку, увидеть, укусить, услышать, ощупать и, таким образом, освоить.
Имеет ли вообще значение мнение населения во время столетней космической войны?
-Значит, ты все еще надеешься? -Не знаю. Знаю только, что, если будет нужно, обойдусь без надежды.
Цивилизацию поймать трудней, чем однодневку.
От размышлений о себе и о мире - называемых на Земле философией - Разумные Существа переходят к делам и тогда осознают: что бы ни вызвало их к жизни, оно не дало им ничего более достоверного, чем смерть. Именно ей они обязаны своим возникновением, потому что без нее не действовала бы в течение миллиардов лет изменчивость появляющихся и гибнущих видов. Их произвело на свет несметное число всех смертей археозоя, палеозойской эры, последующих геологических эпох, и заодно с Разумом они получают уверенность в своей смертности. Вскорости, спустя десяток с лишним столетий после этого диагноза, они разгадывают родительские методы Натуры, этой столь же коварной, сколь и бесполезной технологии самопроисходящих процессов, к которым прибегает Природа, чтобы предоставить поприще для очередных форм жизни.
В категориях теории игр это было бы таким же чудом, как главный выигрыш в лотерее для того, кто не купил ни одного билета.
Я думаю, ничто не ведет себя так неразумно, как разум.
Если бы люди с пещерных времен делали бы только то, что казалось возможным, они до сих пор сидели бы в пещерах.
я считаю, что мир к нам расположен, поскольку мы можем овладеть тем, что противоречит нашим ощущениям. Ну вот подумай: ребенок может овладеть речью, не понимая ни принципов грамматики, ни синтаксиса, ни внутренних противоречий языка - они скрыты от говорящего. Видишь, я из-за тебя стал философствовать. Человек жаждет окончательных истин. Он полагает, что к этому стремится любой смертный разум. Что такое конечная истина? Это конечная точка пути, где больше нет ни тайн, ни надежд. Когда ни о чем не надо спрашивать, поскольку все ответы уже даны. Такого места не существует. Космос - лабиринт, созданный из лабиринтов. В каждом обнаруживается следующий. До тех мест, куда нельзя войти нам самим, мы добираемся с помощью математики. Мы создаем из нее средства передвижения по нечеловеческим областям мира. И еще - из математики можно конструировать внекосмические миры независимо от того, существуют ли они.
То, что математически в высшей степени маловероятно, обладает свойством все же иногда случаться.