— Не пугайтесь, леди, это зайцы.
Я заяц? Я?! Ладно, я заяц.
As I'm sure you know, there are two types of "What?" in the world. The first type simply means "Excuse me, I didn't hear you. Could you please repeat yourself?" The second type is a little trickier. It means something more along the lines of "Excuse me, I did hear you, but I can't believe that's really what you meant.
Whenever you see the words 'hee hee hee' in a book, or 'ha ha ha,' or 'har har har,' or 'heh heh heh,' or even 'ho ho ho,' those words mean somebody was laughing. In the case, however, the words 'hee hee hee' cannot really describe what Vice Principal Nero's laugh sounded like. The laugh was squeaky, and it was wheezy, and it had a rough crackly edge to it, as if Nero were eating tin cans and he laughed at the children. But most of all the laugh sounded cruel.
In the case of this sonata, Nero had apparently been inspired by somebody beating up a cat.
как ни весело закатывать истерики, они редко разрешают возникшие проблемы
Разумеется, традиция еще ни к чему не обязывает. Пиратство, например, тоже можно назвать традицией, оно существовало сотни лет, но это не значит, что мы все должны нападать на суда и грабить их.
Застенчивость — странная штука. Она возникает вдруг, как зыбучие пески, и так же, как зыбучие пески, вынуждает своих жертв смотреть себе под ноги.
Посвящается Беатрис — ты навсегда останешься в моем сердце, в моей памяти — и в своей могиле.
Нет худших звуков на свете, чем звуки скрипки, когда на ней играет человек, который не умеет играть, но упорно продолжает это делать.
Но храбрость часто обходится дорого, и за нее приходится платить
Большое утешение, когда в тяжёлое, полное страхов время вдруг обретаешь надёжных друзей.
Моя пара, мои дети. Люблю. Люблю тебя, Соня.
Она устало кивнула и нежно поцеловала свою дочь в головку. Теперь все будет хорошо. Вся их семья вместе, целая и невредимая, а это главное. Она никогда не думала, что ее жизнь повернется вот так, что она попадет в этот странный мир. Но сейчас, смотря в глаза любимому, и на своих детей, она не жалела ни о чем. И благодарила судьбу за тут ночь, когда она стала пленницей волка.
Но сейчас, смотря в глаза любимому, и на своих детей, она не жалела ни о чем. И благодарила судьбу за тут ночь, когда она стала пленницей волка.
- А если я разрушу полдома. - Улыбнулась она.- Да, хоть весь. Будем спать под небом.
- Ты сумасшедший!- Нет, дорогая. Я оборотень.
Отчитать его, что ли? Но сил на это уже не осталось, и Александр Христофорович промолчал. Он лишь похлопал кучера по плечу. Старик вытер слёзы и с испугом уставился на генерала.
- Ты кого видел? Может, мимо кто проходил или проезжал? - спросил Бенкендорф.
- Не видели они никого, - встрял надоедный Иванов, но, понимая субординацию, всё-таки ткнул кучера локтем в бок. - Отвечай его высокопревосходительству.
- Нет, ваше высоко... пре... благородие, - совсем запутался кучер, - не было никого. Не шли и не ехали.
Дело поворачивалось к Бенкендорфу непробиваемым чугунным задом. Радости это не прибавляло. Размышляя, о чём бы ещё спросить, он молча разглядывал кучера.
Как же всё-таки хорошо, когда дела сделаны и можно никуда не спешить, но сегодня подобным даже и не пахло.
"- Вам она нравится? Нравится вам наша Москва?
Я ответил, что Москва мне очень нравится, полагая, что именно это она услышать и хочет. Как я давно уже обнаружил, большинству русских девушек присуща машинальная национальная гордость, даже если они мечтают об одном - убраться отсюда и отправиться в Лос-Анджелес или на Лазурный Берег."
"Советский Союз добился полной противоположности того, к чему он стремился. Предполагалось, что все здесь должны по-братски любить друг друга, а кончилось тем, что каждому теперь насрать на всех остальных."
"В царстве надежды,..., никогда не бывает зимы."
"Да кто же из нас не чувствует себя паршиво? А виной всему грёбаная Россия. Её бухло. Грязный воздух. Дерьмовая еда. Долбаные самолёты. Ну уж о гадости, которая валится нам на головы вместе с дождём, лучше и не думать. Россия похожа на полоний. Она убивает все органы тела сразу."
"Где б ты ни обитал, в Чизике или в Гоморре, никто, кроме тебя самого, прожить твою жизнь не сможет, а попытки изобразить её словами имеют лишь ограниченный смысл."
Ничто в России не принадлежит человеку по-настоящему. Царь, или президент, или кто-то другой, стоящий у власти, может, если захочет, вмиг отнять у него все, в том числе и жизнь.
"В России ничего заранее сказать невозможно. Здешние люди могут десяток лет купаться в грязи и водке, а потом всего за полдня каким-то чудом возвести небоскрёб или расстрелять царскую семью. Если, конечно, возьмутся за дело с душой и побуждения у них будут серьёзные."