admin

Говорят, что матери больше любят сыновей, может быть, в этом кроется истина? Разве не для того мы рождаемся, чтобы производить на свет сыновей?

Дом, в котором меня любили

Татьяна Де Ронэ

Во времена, когда в Париже ходили за водой к фонтану, когда едва ли не в каждом его округе были уголки, напоминающие деревню, на тихой тенистой улочке неподалеку от церкви Сен-Жермен-де-Пре, где некогда селились мушкетеры, жила одна женщина. Она и понятия не имела, что грядут великие потрясения, которые перекроят столицу мира, а заступы рабочих, посланных ретивым префектом, сокрушат старый Париж. Точно так обитатели тихих московских переулков не знали, что чья-то решительная рука уже провела...

У домов есть память.

Дом, в котором меня любили

Татьяна Де Ронэ

Во времена, когда в Париже ходили за водой к фонтану, когда едва ли не в каждом его округе были уголки, напоминающие деревню, на тихой тенистой улочке неподалеку от церкви Сен-Жермен-де-Пре, где некогда селились мушкетеры, жила одна женщина. Она и понятия не имела, что грядут великие потрясения, которые перекроят столицу мира, а заступы рабочих, посланных ретивым префектом, сокрушат старый Париж. Точно так обитатели тихих московских переулков не знали, что чья-то решительная рука уже провела...

Розы - это королевские цветы. Вы не ошибетесь, выбирая их в подарок.

Дом, в котором меня любили

Татьяна Де Ронэ

Во времена, когда в Париже ходили за водой к фонтану, когда едва ли не в каждом его округе были уголки, напоминающие деревню, на тихой тенистой улочке неподалеку от церкви Сен-Жермен-де-Пре, где некогда селились мушкетеры, жила одна женщина. Она и понятия не имела, что грядут великие потрясения, которые перекроят столицу мира, а заступы рабочих, посланных ретивым префектом, сокрушат старый Париж. Точно так обитатели тихих московских переулков не знали, что чья-то решительная рука уже провела...

Иногда я вынимаю какое-нибудь письмо и читаю его. Очень медленно, словно впервые. Письмо может обнаружить такую глубину! Знакомый почерк наделен такой же властью, как и голос. Запах бумаги заставляет мое сердце биться чаще.

Дом, в котором меня любили

Татьяна Де Ронэ

Во времена, когда в Париже ходили за водой к фонтану, когда едва ли не в каждом его округе были уголки, напоминающие деревню, на тихой тенистой улочке неподалеку от церкви Сен-Жермен-де-Пре, где некогда селились мушкетеры, жила одна женщина. Она и понятия не имела, что грядут великие потрясения, которые перекроят столицу мира, а заступы рабочих, посланных ретивым префектом, сокрушат старый Париж. Точно так обитатели тихих московских переулков не знали, что чья-то решительная рука уже провела...

Но я не могу уступить боли! Я должна бороться. Если я сдамся, я в ней утону, лишившись сил.

Дом, в котором меня любили

Татьяна Де Ронэ

Во времена, когда в Париже ходили за водой к фонтану, когда едва ли не в каждом его округе были уголки, напоминающие деревню, на тихой тенистой улочке неподалеку от церкви Сен-Жермен-де-Пре, где некогда селились мушкетеры, жила одна женщина. Она и понятия не имела, что грядут великие потрясения, которые перекроят столицу мира, а заступы рабочих, посланных ретивым префектом, сокрушат старый Париж. Точно так обитатели тихих московских переулков не знали, что чья-то решительная рука уже провела...

Что стало с моим средневековым городом, с его живописным очарованием, с его извилистыми темными аллеями? В тот вечер у меня было ощущение, что Париж превратился в старую красномордую шлюху, щеголяющую в шуршащих нижних юбках.

Дом, в котором меня любили

Татьяна Де Ронэ

Во времена, когда в Париже ходили за водой к фонтану, когда едва ли не в каждом его округе были уголки, напоминающие деревню, на тихой тенистой улочке неподалеку от церкви Сен-Жермен-де-Пре, где некогда селились мушкетеры, жила одна женщина. Она и понятия не имела, что грядут великие потрясения, которые перекроят столицу мира, а заступы рабочих, посланных ретивым префектом, сокрушат старый Париж. Точно так обитатели тихих московских переулков не знали, что чья-то решительная рука уже провела...

У цветов есть свой собственный язык. Я нахожу его более выразительным, чем слова.

Дом, в котором меня любили

Татьяна Де Ронэ

Во времена, когда в Париже ходили за водой к фонтану, когда едва ли не в каждом его округе были уголки, напоминающие деревню, на тихой тенистой улочке неподалеку от церкви Сен-Жермен-де-Пре, где некогда селились мушкетеры, жила одна женщина. Она и понятия не имела, что грядут великие потрясения, которые перекроят столицу мира, а заступы рабочих, посланных ретивым префектом, сокрушат старый Париж. Точно так обитатели тихих московских переулков не знали, что чья-то решительная рука уже провела...

Как мгновенно мы можем меняться! С какой быстротой перестраиваемся, словно флюгер под порывом ветра.

Дом, в котором меня любили

Татьяна Де Ронэ

Во времена, когда в Париже ходили за водой к фонтану, когда едва ли не в каждом его округе были уголки, напоминающие деревню, на тихой тенистой улочке неподалеку от церкви Сен-Жермен-де-Пре, где некогда селились мушкетеры, жила одна женщина. Она и понятия не имела, что грядут великие потрясения, которые перекроят столицу мира, а заступы рабочих, посланных ретивым префектом, сокрушат старый Париж. Точно так обитатели тихих московских переулков не знали, что чья-то решительная рука уже провела...

Дедушка предпочитал не раскрывать карты, держать в тайне сильные приемы и мчаться в жерло хаоса верхом на собственном привидении.

Интересное дело – поудивляться или порассуждать, но главного забывать нельзя: принимай всё как есть и живи, с чем живётся.