Должен быть у каждого человека хотя бы один такой друг, память о котором не позволяет тебе совершить дурной поступок.
Номоконов посмотрел на лейтенанта и продолжал:
– А ходить везде надо по-разному. По кошеной тропе особо, по воде – тоже. Иначе спугнешь зверя, али сам на мушку попа¬дешь.
– А как ходишь по кошеной траве?
– Не приходилось? – посмотрел Номоконов на солдата, задав¬шего вопрос. – Не бегал босым? Так надо, гляди, – прошелся рассказчик по блиндажу. – Снизу двигай ногу, щупай, с корнями дави на траву. Тихо пройдешь, как сохатый.
Солдаты засмеялись.
– Напрасно, – нахмурился Номоконов. – Тяжелый зверь, а не нашумит, когда возле людей через покос пройдет. Мягко ставит ко¬пыта, легко. А по воде, если мелко, – наоборот. На носок ступай. Как цапля болотная: сожми пальцы и опускай. Тоже не шлепнешь. Еже¬ли глубоко – иначе… Помаленьку двигай ноги, дно щупай, не дергайся. А по лесу особо тихо надо: наперед ветошь гони, а не насту¬пай на нее, не дави. Ну и руками двигай ровно, вот так. Живой сучок поймал – согни, сухой – не ломай, не тронь телом, обойди. Где особо трудно – стань. Ветер хватил, шум услышал в стороне – пользуйся. Зверь, он так: туда ухо повернет, сюда. Глядишь, и прозевает.
...В словах- и коротких, и длинных,- заключена огромная сила...
...Открытое и любящее сердце стоит гораздо дороже, чем сундук, полный золотых монет...
Мир, в котором мы живем,- не более чем зеркало, отражающее иной мир, скрытый за серебристой зеркальной поверхностью. В том, ином мире время не имеет никакого значения, не обладает никаким могуществом. Я надеюсь встретить тебя в этом мире.
...- Открытое и любящее сердце стоит гораздо дороже, чем сундук, полных золотых монет.
- Я процитировала Граучо Маркса: «У меня есть принципы! А если они вам не нравятся, у меня есть другие».
- Вьетнам? Напомни мне, не в эту ли войну восемьдесят процентов твоего поколения уклонилось от призыва?
- Это была не очень хорошая война.
- А вы, значит, ждали войны получше?
- Я до сих пор жду, - заметил Ранди.
Скучная материя.
Спортивный зал, пусть даже в нем только два человека, не считая охраны, – не лучшее место для разговора с нюансами, а то, что Бакки хотел сказать президенту, сплошь из них состояло – из маленьких черных одуванчиков интриги.