В тоске безутешной я слезы горячие лью, не зная покоя. Кого же в окрестных горах так жалобно кличет олень?...
Вспоминая тебя, ухожу из жизни с надеждой, что хоть дым от костра, на котором сгорю бесследно, к твоему потянется дому...
Там взорам их предстало одинокое дерево сакуры с запоздалыми цветами на ветвях; казалось, дерево давно ожидало появления высочайших особ. «Хотела бы я знать, кто научил эту сакуру следовать мольбе поэта древности?» — думала я, любуясь цветущим деревом.Вишня в горном краю!
Ты цветешь, недоступная взорам,
ото всех вдалеке, -
но прошу, хоть немного помедли,
дай красою твоей насладиться!
В мире земном, живешь ли ты так или этак, что во дворце, что под соломенной кровлей, - всем один конец уготован...
Те, кто ныне пришел поклониться росе на могилах, тоже обречены в свой черед уйти безвозвратно, ибо век наш, увы, недолог...
Савватий шёл и думал, что в такой глухой час у всего живого, наверное, кончаются силы жить. Умолкают плачущие младенцы, самые крепкие пьяницы сползают под столы, засыпают сторожа, праведники путаются в словах молитв, а убивцев гложет тоска. Нерушима лишь работа механизмов: мерно качается маятник курантов медленно вращается над миром исполинский круг созвездий.
-Напрягайло? - нахмурился следователь. - Если мне не изменяет память, он иностранец, и за попытку вырыть шахту до центра земли у себя на родине он бы приговорен... хм... -К шести годам расстрела, - закончил Топорны. - Успел эмигрировать.
-А можно ли облегчить страдания несчастных? - спросила Кларисса. -Эвтаназия у нас пока не нашла широкого признания, - заметил Немертвых. -Ах, я не об этом! - отмахнулась дама. - Можно ли... ну... быть сиделкой у ложа несчастного? -Сколько угодно.
-А почему Сверло-Коптищев без сознания? - поинтересовался доктор. -Они... они от комара отмахивались... - прошелестел камердинер. - И не рассчитали... Рука-то в гипсе!
Как-то раз к мирно рыбачившему Каролю XV заявились две весьма пробивные дамы. Дамы хотели денег. Кароль хотел покоя. Одним словом, они договорились.