О, лжецы умеют клясться! Они любят клясться!
В темноте разум беспомощен, а логика всего лишь призрак.
Жестокость в конце концов объяснима. Противостоять же безумию не может ничто.
В писании есть что-то от онанизма; пальцы мучают пишущую машинку, а не собственную плоть, но оба процесса в значительной степени зависят от изобретательности ума, быстроты рук и искренней преданности искусству нетривиального.
Те, кто умеет рассказывать, обычно не умеют писать. Если ты веришь, что люди, умеющие писать книги, хорошо говорят, значит, ты никогда не видела по телевизору, как заикается и мямлит писатель.
Писатели запоминают всё. Особенно то, что связано со страданиями. Раздень писателя догола, укажи на любой крошечный шрам, и ты услышишь историю о том, как он появился. Большие повреждения порождают романы, а не амнезию. Талант — полезная вещь для писателя, но единственное непременное условие — это способность помнить историю каждого шрама.
Искусство — это упорство памяти.
Как только ты приступаешь к книге, все остальные оказываются на другом конце галактики. Никогда я не писал для своих жен, для матери, для отца. Знаешь, почему авторы пишут, что посвящают книги своим близким? Потому что в конце концов масштабы собственного эгоизма начинают их пугать.
Ожидание весны - это как ожидание рая.
Неприятность, которая МОЖЕТ случиться, случается.
— Не задавай мне вопросов, и я не стану тебе врать.