Прежде мне не случалось видеть этот орган вблизи, и, да не обидятся на меня заинтересованные лица, зрелище показалось мне чудовищным. Однако я хорошо понимала его назначение, поскольку наслушалась соответствующих шуточек в мюзик-холле.
«Респиктабельная леди ищет постояльца женского пола» и адрес. Я немного задержалась, рассматривая его. «Респиктабельная» — это настораживало...
- Да-да, - отозвалась она печально. - Это всегда бывает хорошо, перед тем, как попадёшься.
—Нэнси, когда ты видишь хризантему или розу, разве тебе не вспоминается лицо Флорри? — Никогда, — заверила я. — Но вот вчера на Уайтчепелском рынке я заметила в тележке торговца рыбой камбалу — так сходство было потрясающее. Я едва удержалась, чтобы ее не купить.
— После того как я впервые тебя увидела, мне вообразилось, что, когда я о тебе думаю, я вся загораюсь, как лампа.
Часть моей души рванулась к ней стремительней булавки, притянутой магнитом; думаю, эта часть души будет рваться к ней всегда, когда бы она ни пришла и ни попросила. Но другая часть души помнила — и помнит и сейчас.
She must keep me, or lose everything. And I must keep her, or have nothing.
Зажав рот руками, я удерживала смех, словно рвоту.
Я не знала никого, кто захотел бы со мной в мой рай. И я не знала никого, кому бы я понадобилась в его раю.
Я бы назвала их коричневыми, только это чересчур невыразительное слово. О таких волосах поется в песнях: каштановые или красновато-коричневые. Может, это был цвет шоколада, только шоколад не блестит, а волосы Китти Батлер сияли в свете рампы, как тафта.