Мои цитаты из книг
Анна слушала и думала: «А ведь где-то есть жизнь, сплетни, разговоры, шутки, походы на обед и на кофе, споры о политике, о книгах и фильмах. Люди планируют покупки, отпуска, путешествия. Ходят в гости и в театры – в общем, живут. Живут все, кроме меня, даже Марек и его мать. Даже у них есть что-то личное». Но тут же стыдилась своих мыслей и ругала себя.Она жалела себя, еще как жалела! В сотый, в тысячный раз задавая один и тот же вопрос: почему? Почему это случилось именно с ними? Ответа по-прежнему не было. Только вспоминались мамины слова:– У всех свои беды. ..
«Единственная любовь на всю жизнь. И целая жизнь, чтобы научиться любить иначе». Они видятся всего раз в год. Несколько дней в шикарном санатории — и целая жизнь, продолжающаяся за его пределами. Он — преуспевающий человек с новой семьей в далеком Израиле. Она — одинокая женщина, оберегающая свой сад и старый дом. Их встреча — это традиция. Кофе, прогулки, тихие беседы и молчаливое понимание. Но за этой на вид спокойной картиной скрывается прошлое — пылкая, юная любовь, разрушенная ударами...
Мама… мама жалеет дочь, это нормально. Мама желает дочери нормальной жизни. Как у людей. Мама считала – впрочем, как и все остальные, – что Мальчик обуза, тяжелая ноша и испытание. Мама… Ее надо простить за эти слова. Просто простить и забыть.Не ее вина, что Мальчика она так и не полюбила. Его было сложно любить, это смогла только Эстер. Эстер, которую все считали немного чокнутой, и пани Тереза в первую очередь. Мама не поняла одного: каким бы он ни был, это ее сын, ее ребенок. И то, каким он был – был, господи! – никак не уменьшает боль от потери.
«Единственная любовь на всю жизнь. И целая жизнь, чтобы научиться любить иначе». Они видятся всего раз в год. Несколько дней в шикарном санатории — и целая жизнь, продолжающаяся за его пределами. Он — преуспевающий человек с новой семьей в далеком Израиле. Она — одинокая женщина, оберегающая свой сад и старый дом. Их встреча — это традиция. Кофе, прогулки, тихие беседы и молчаливое понимание. Но за этой на вид спокойной картиной скрывается прошлое — пылкая, юная любовь, разрушенная ударами...
Видимо, сердце имело свойство делиться надвое, бывает и так.
«Единственная любовь на всю жизнь. И целая жизнь, чтобы научиться любить иначе». Они видятся всего раз в год. Несколько дней в шикарном санатории — и целая жизнь, продолжающаяся за его пределами. Он — преуспевающий человек с новой семьей в далеком Израиле. Она — одинокая женщина, оберегающая свой сад и старый дом. Их встреча — это традиция. Кофе, прогулки, тихие беседы и молчаливое понимание. Но за этой на вид спокойной картиной скрывается прошлое — пылкая, юная любовь, разрушенная ударами...
Поражало вот что: все нормальные и даже хорошие люди, воспитанные, интеллигентные, скандалы не вспыхивают – так, тихое фырканье и легкое недовольство друг другом. А жить в такой обстановке сложно, почти невыносимо… Что это, почему? Почему не находится компромисс, почему исчезает терпимость? Да, все понятно – бытовые условия. Именно так, а вовсе не потому, что кто-то плохой и не уважает территорию другого. Ну не могут жить три взрослых разновозрастных человека на площади в сорок два метра. И не может быть двух хозяек на кухне в пять с половиной квадратов.
«Единственная любовь на всю жизнь. И целая жизнь, чтобы научиться любить иначе». Они видятся всего раз в год. Несколько дней в шикарном санатории — и целая жизнь, продолжающаяся за его пределами. Он — преуспевающий человек с новой семьей в далеком Израиле. Она — одинокая женщина, оберегающая свой сад и старый дом. Их встреча — это традиция. Кофе, прогулки, тихие беседы и молчаливое понимание. Но за этой на вид спокойной картиной скрывается прошлое — пылкая, юная любовь, разрушенная ударами...
– И вообще, – делано возмущалась она, – ты можешь хоть один раз рассказать сказку нормально?Теперь возмущался он:– А что здесь ненормального? Лично мне кажется…И в него снова летела подушка.– И кстати, – с сарказмом говорила Даша, – откуда ты знаешь, как они жили? Все сказки заканчиваются на том, что они поженились, а про дальнейшую жизнь никому ничего не известно!
«Единственная любовь на всю жизнь. И целая жизнь, чтобы научиться любить иначе». Они видятся всего раз в год. Несколько дней в шикарном санатории — и целая жизнь, продолжающаяся за его пределами. Он — преуспевающий человек с новой семьей в далеком Израиле. Она — одинокая женщина, оберегающая свой сад и старый дом. Их встреча — это традиция. Кофе, прогулки, тихие беседы и молчаливое понимание. Но за этой на вид спокойной картиной скрывается прошлое — пылкая, юная любовь, разрушенная ударами...
Господи, ну сколько же барахла! Сколько барахла человек накапливает за свою жизнь! А самое главное – не решается с этим барахлом расстаться.
«Единственная любовь на всю жизнь. И целая жизнь, чтобы научиться любить иначе». Они видятся всего раз в год. Несколько дней в шикарном санатории — и целая жизнь, продолжающаяся за его пределами. Он — преуспевающий человек с новой семьей в далеком Израиле. Она — одинокая женщина, оберегающая свой сад и старый дом. Их встреча — это традиция. Кофе, прогулки, тихие беседы и молчаливое понимание. Но за этой на вид спокойной картиной скрывается прошлое — пылкая, юная любовь, разрушенная ударами...
– А тебе, Журавлев, мой совет, – закуривая, сказала Алка, – больше не ищи большой и светлой любви. Сам знаешь, чем это кончается. Уж лучше со своими шалавами, Игорек. И точно безопаснее. И, кстати, тебе они больше подходят. Ну скажи, какой нормальной бабе ты нужен? Молчишь? И правильно делаешь! Я тебе скажу: только чокнутой или шалаве.Но Журавлев на Алку не обижался. Во-первых, спасибо, что помогла. А во‐вторых, она права. Жениться он больше не собирается. Денег у него – кот наплакал. Алименты. Квартира паршивая, машина облезлая, он эгоист и прирожденный мытарь, человек, неприспособленный и негодный для семейной жизни.
«Единственная любовь на всю жизнь. И целая жизнь, чтобы научиться любить иначе». Они видятся всего раз в год. Несколько дней в шикарном санатории — и целая жизнь, продолжающаяся за его пределами. Он — преуспевающий человек с новой семьей в далеком Израиле. Она — одинокая женщина, оберегающая свой сад и старый дом. Их встреча — это традиция. Кофе, прогулки, тихие беседы и молчаливое понимание. Но за этой на вид спокойной картиной скрывается прошлое — пылкая, юная любовь, разрушенная ударами...
– Ну как тебе наша свадьба?Он долго молчал. А потом не выдержал, не сдержался и заорал:– Дичь, Там! Полная дикость! В двадцать первом веке и продать дочку за разбитый грузовик! Как в кошмарном сне, Тамар, как в фильме ужасов! Такая девочка – и такому скоту! Он же урод, мразь – разве не видно? И что он сделает с ней, тоже понятно! Угробит за милую душу. Сломает через колено. Нет, не понимаю. Извини. Какой-то феодальный строй, ей-богу! Ну просто до слез ее жалко! А тебе – нет? – спросил он, посмотрев на Тамрико.Та грустно отозвалась:– Да всех жалко. Всех. Особенно женщин. Ты много видел счастливых? Лично я – нет. Семейка та еще, ты прав. Но просватали, куда денешься. Здесь, в селах, еще родителей слушают, так у нас принято. Что ж она, Лалечка, родного отца под тюрьму подставит? И я бы так же поступила! Все-таки отец.– Вот именно, отец! Хотя не отец, а трус и сволочь.
«Единственная любовь на всю жизнь. И целая жизнь, чтобы научиться любить иначе». Они видятся всего раз в год. Несколько дней в шикарном санатории — и целая жизнь, продолжающаяся за его пределами. Он — преуспевающий человек с новой семьей в далеком Израиле. Она — одинокая женщина, оберегающая свой сад и старый дом. Их встреча — это традиция. Кофе, прогулки, тихие беседы и молчаливое понимание. Но за этой на вид спокойной картиной скрывается прошлое — пылкая, юная любовь, разрушенная ударами...
Москва. Столица нашей родины. Добрая и злая. Щедрая и жадная. Вредная и благородная. Разная, кому как повезет. А он, Журавлев, сделает все, чтобы этой девочке повезло. А кем она ему станет – дочерью, которой он точно недодал, сестрой, которой у него не было и о которой он так мечтал, или… Всё, всё! Заткнись, Журавлев! Как говорится, бойся своих желаний и просто попробуй хоть раз быть человеком. Хорошим человеком, бескорыстным, великодушным и благородным. Разве это так сложно? Попробуй хотя бы из интереса. А вдруг понравится? Вдруг ты сам понравишься себе, Журавлев?
«Единственная любовь на всю жизнь. И целая жизнь, чтобы научиться любить иначе». Они видятся всего раз в год. Несколько дней в шикарном санатории — и целая жизнь, продолжающаяся за его пределами. Он — преуспевающий человек с новой семьей в далеком Израиле. Она — одинокая женщина, оберегающая свой сад и старый дом. Их встреча — это традиция. Кофе, прогулки, тихие беседы и молчаливое понимание. Но за этой на вид спокойной картиной скрывается прошлое — пылкая, юная любовь, разрушенная ударами...
«Странно устроена жизнь, – думала Анна. – Есть время, есть свобода, я не связана никакими обязательствами, ни за кого не отвечаю, у меня полно денег. Казалось бы, живи не хочу! Путешествуй, покупай все что хочется, любые наряды, любые деликатесы. Но наряды и деликатесы мне не нужны, а путешествия, самое прекрасное из того, что может быть в жизни, мне уже не по силам. Во всем виноваты этот поганый возраст и все прибавляющиеся болячки». Воистину в молодости нет денег, а в старости нет сил, чтобы их тратить.
«Единственная любовь на всю жизнь. И целая жизнь, чтобы научиться любить иначе». Они видятся всего раз в год. Несколько дней в шикарном санатории — и целая жизнь, продолжающаяся за его пределами. Он — преуспевающий человек с новой семьей в далеком Израиле. Она — одинокая женщина, оберегающая свой сад и старый дом. Их встреча — это традиция. Кофе, прогулки, тихие беседы и молчаливое понимание. Но за этой на вид спокойной картиной скрывается прошлое — пылкая, юная любовь, разрушенная ударами...