— Я не монстр, мистер Лидс, — сказал Салик, присев на корточки рядом с моим стулом. — У меня просто недостаточно средств. И однажды вы убедитесь, что в большинстве случаев человек монстр и человек без средств — это практически одно и то же.
«Ты пересекаешь черту безумия в тот момент, когда состояние твоего рассудка перестает позволять тебе функционировать и вести нормальную жизнь.»
— Так вы… не сумасшедший?
— Боже, конечно, нет, — ответил я и посмотрел на нее. — Вы этого не признаете.
— Вы видите людей, которых нет, мистер Лидс. С таким фактом трудно смириться.
— И, несмотря на это, у меня хорошая жизнь. Скажите мне вот что. Почему меня вы считаете сумасшедшим, а человека, который не может удержаться на работе, изменяет жене, который не может держать себя в руках, вы называете нормальным?
Люди не знают, как вести себя с шизофрениками. Они читали рассказы, смотрели фильмы. Мы пугаем их, хотя статистически, мы склонны к насильственным действиям не больше любого обычного человека.
– Стэн – ещё один из ваших особенных друзей?
Я засмеялся.
– Нет. Стэн не настоящий.
– Я думала, вы сказали, что никто из них не настоящий.
– Ну, да. Они мои галлюцинации. Но Стэн – это нечто особенное. Только Тобиас слышит его. Тобиас – шизофреник.
Она удивленно моргнула.
– У ваших галлюцинаций...
– Да?
– У ваших галлюцинаций галлюцинации?
– Да.
– Я буду кормить её ненастоящей едой, поить ненастоящей водой и водить на ненастоящие прогулки. Чего еще надо ненастоящей собаке для счастья?
- Быть одновременно и учёным, и верующим – значит создавать шаткое перемирие внутри человека, – сказал Тобиас. – Основой науки является необходимость принимать только те истины, которые могут быть доказаны. Основа веры – принимать истину, по сути, как недоказуемую. Разон смелый человек из-за этого. Независимо от того, что он обнаружит, одна из двух дорогих его сердцу вещей будет опровергнута.
Меня зовут Стивен Лидс, и я абсолютно вменяем. Галлюцинации мои, однако, напротив – безумны.
Для меня ты еще слишком девочка. Я не хочу, чтобы из-за сиюминутных желаний мы совершили большую ошибку, - я вздрогнул от прикосновения ее язычка к моей груди, именно в том месте, где остался синеватый след от удара Сухрова.
“Суббота создана для человека, а не человек для субботы”