Если человек так отчаянно сопротивляется собственному спасению, ничего уже не поделаешь.
за счастье, спокойное, тихое и долгое, нужно бороться, иногда — даже с самим собой.
— Дима! — позвала Анна. — Много раз его тыкали? Сколько там ножевых?
— Пока семь насчитал, не отвлекай меня, — напряженно отозвался Дима.
— Слушай, а можно мне его разик ножиком ткнуть? Ему уже без разницы на общем фоне, а мне приятно!
— Господи, нет, конечно!
— Ладно. — Анна снова повернулась к Леону. — Кто-то семь раз оттянулся, а мне и разик нельзя. Обидно, когда кто-то другой осуществляет твои мечты, да?
Правильная жизнь — это не обязательно хорошая жизнь.
в любви нет греха, так что можно любить даже чудовище, не оправдывая при этом его преступление.
— Правильно, давайте все будем лицемерить, лишь бы это со стороны смотрелось хорошо, — с показательным дружелюбием кивнул Леон. — А то вдруг за нами сейчас призраки наблюдают и мы им плохой семьей покажемся?
Времена меняются, люди — нет. Мы те же, и даже наша цивилизованность условна.
Все мы верим, что бессмертны, и порой смерть разубеждает нас так быстро, что мы не успеваем удивиться.
— Важно все, — продолжила Полина. — Нельзя любить только за внешность, всю жизнь в постели не проведешь. И тот самый хищник, которого ты обожала ночью, при свете дня окажется туповатым котиком, который гадит мимо лотка. Но нельзя и любить один лишь внутренний мир, позабыв обо всем остальном.
Ничто не сравнится с простейшей и от этого неповторимой и чистой радостью смотреть на человека и любить его. Вот он просто есть — и тебе хорошо. Ему не обязательно быть писаным красавцем или нравиться всем. Он — твой, для тебя, тебя в нем ничто не раздражает и не бесит. Вот это и есть любовь, Анна. Понимание на всех уровнях.