Ах, от скуки мы психуем!
Ах, от скуки мы психуем!
Ах, от скуки мы психуем!
Мы психу-у-у-ем...
Ой, люли!- Что это такое? - удивился он.
- Да это поют те, кто в раю, - любезно объяснил проходивший мимо покойник со свечкой в руке и салфеткой под мышкой.
Вы ... совершенно неправильно ... истолковываете мои намерения, как сказал однажды парижский палач моему доброму другу Карлу Лысому, когда тот наотрез отказался идти на эшафот.
(Землетрясение)
Что, если жизнь-всего лишь пародия на смерть.
-- Поймал! – ликующе отозвался первый. – Да какого здорового!
И поднес червяка к желтому пламени свечки.
— Сыночек! Братик! – заверещали голоса, идущие, казалось, из его утробы. – Любимый мой! О горе!
— Мужайтесь, други! – храбро отвечал им пойманный червяк. – Да, я умираю… Но, знайте, я нассал ему в ладонь!
И скукожился на огне, послав палачам последний вызов – звучный треск.
-- Правда, Падонкия, милочка? Детишки – это же чудесно!
— Да! – с вожделением согласилась пожирательница сыра. – Особенно прожаренные в меру, да с хренком, да с каштановым пюре! Ммм...
Гляжу я на младенчика, а он на меня, прищурился и палец на ноге сосет. “Ага, бабуля, – говорит, – вот так оно и есть. Сестренки с братцами меня на землю уронили и оставили. Просто ужас!” А я ему: “А ты чего хотел? Еще бы не хватало, чтобы тебя, бездельника, таскали на руках!” А он мне: “Да ты что, ядрена вошь, не понимаешь, что ли? Я ж еще не умею ходить!”
-Знай я,что и на том свете будет то же самое ,- плачущим голосом сказала женщина,- не стала бы умирать. Не открыла бы газ!
- Мы совершили страшную ошибку, милая! - порывисто шептала мужская голова. - Жизнь была куда лучше, чем это гниение... все равно какая жизнь! А я-то, я-то думал, что вопреки всему мы соединимся в смерти!
Так-то ничего особенного в нем вроде бы и не было. Не считая того, что его не устраивали обычные женщины, из плоти и крови… этакие сисястые… упругие… горячие, черт побери! Нет! Его от таких воротило: “Рыхлые! Мокрые! Слюнявые! Дрыгаются! Тараторят! Вечно им что-то надо! Фу!” Ему подавай в постель какую-нибудь Победу с факелом, Республику, Фемиду, карающую преступление… что-нибудь такое, выдающееся! Аллегорическое! Однажды, помнится, он пытался завести шуры-муры с крупом лошади маршала Нея… ну, что на площади Березины… Шестеро суток каталажки огреб за такое покушение.
Кому при жизни хорошо досталось, тому не страшен ад.