— Джаспер Гвин говорил, что все мы — страницы какой-то книги, но книги, никогда никем не написанной: напрасно мы бы стали искать ее на полках нашего разумения. Он сказал мне, что пытался переписать эту книгу для людей, которые приходили к нему. Найти правильные страницы. Он был уверен, что у него получится.
В глазах старичка мелькнула улыбка.
— И получилось?
— Да.
Юношеское горе всегда непоправимо, а тоска не имеет причины.
Нет никакого героизма в наказаниях, которые мы сами на себя налагаем, – никакие это не наказания на самом деле, а чистой воды мазохизм.
Письмо - причудливая форма молчания.
Книги – вещь такая: если ты не успеваешь пересказать ее во время бритья, значит, книга серьезная. Настоящая литература.
Всё совсем не так. Люди проживают год за годом, но по-настоящему они живут лишь малую часть отпущенного им времени – это годы, когда они выполняют то, для чего появились на свет. Именно тогда они чувствуют себя счастливыми. Всё остальное время они проводят в ожидании или в воспоминаниях. Когда ты ждёшь или предаёшься воспоминаниям, тебя нельзя назвать ни грустным, ни радостным. Ты кажешься грустным, а на самом деле просто ждёшь или вспоминаешь
Умирать и давать имена - вот, может быть, то немногое, что люди умеют делать по-настоящему искренне.
Меня всегда до глубины души поражало, насколько слепы родители, когда дело касается мечты их ребенка. Они ее не понимают. Причем не понимают искренне.
Если ты любишь кого-то, кто любит тебя, никогда не разрушай его мечты.
Вообще-то считалось, что жене не подобает выполнять свой супружеский долг таким образом, но коль скоро в тех краях этот способ называли "любовь- по-фрацузски", она, как дочь француза, имела на него полное право.