Капибара тяжело вздохнула и, резко развернувшись, направилась обратно к школе танцев. Нет, определенно надо было слушаться дедушку Капи: не работать с напарниками, не соваться в фавелы и не есть много острого халапеньо перед сном.
Альпака как раз собирался уходить и запирал школу на большой висячий замок.
- Подождите, пожалуйста, Рауль! Нам нужна ваша помощь. У нас уехал мопед.
- Сам? — в огромных глазах танцора светилось неподдельное удивление. Клара внутренне шлепнула себя ладонью по мордочке. Почему сегодня ее не покидает чувство, будто она устроилась работать нянечкой в ясельную группу?
- Нет. Мопед не может уехать сам. Даже если он полицейский. Его угнала банда койотов, которые явно тут не в первый раз промышляют.
- Да, у этих койотов ни ритма, ни совести! Я видел их возле нашей школы. Они часто задирали меня и, если бы не Лео, наверное, просто побили бы ни за что.
- Да, они когда угоняли мопед, даже сказали, что ненавидят сальсу.
- Какой кошмар! — Рауль всплеснул копытами так сильно, что Клара испугалась, что он сейчас же шлепнется в обморок, но продолжила подливать масла в огонь. — Это любимый мопед офицера Матеуша, и сейчас он крайне зол. Это чрезвычайно вспыльчивый и агрессивный коати. Боюсь, что, если не вернуть ему мопед, он может выместить свою злость на Лео и навсегда запретит ему танцевать сальсу, когда найдет его. Без суда и следствия.
Рауль уставился на подошедшего коати в суеверном ужасе. На его ресницах заблестели слезы. Матеуш, также не ожидавший от себя подобной свирепости, вылупился на Клару в не меньшей оторопи, но быстро взял себя в руки и состроил максимально злобное выражение морды.
Но я замечал, и это настоящий бич нашей цивилизации, что мы недостаточно ненавидим болезни, не питаем к ним надлежащего отвращения.
...так как они живописцы, то, конечно, это люди без всякой морали, и это я могу доказать двумя способами: во-первых, тем, что живопись — это такого рода искусство, которое что-то говорит только глазу и отнюдь не влияет на моральные чувства человека, а во-вторых, живопись наравне со всеми остальными искусствами требует от своих служителей усиленного воображения, а человек с чрезмерно развитым воображением никогда не может быть нравственным. Он постоянно залетает за пределы дозволенного и рассматривает жизнь под разными углами зрения, видит ее в различном, часто колеблющемся свете и не может удовольствоваться и примириться с ненавистными ему требованиями и постановлениями закона.
У оборотней даже в звериной форме главенствует первая, человеческая, ипостась. У гнилых людей наоборот: даже под маской человека злобно ухмыляется внутренний зверь.
...женщины в ярости от адских псов отличаются только помадой.
...мечты о счастье сбываются лишь тогда, когда становятся сильнее страхов.
...нежная привязанность женщины подобна воде: её можно удержать в бережно сложенной лодочкой ладони, но не в сжатом кулаке.
Предательство остаётся предательством всегда, если делается осознанно и по причине того, что кто-то пошёл на поводу у своих желаний, наплевав на чувства близких людей.
На языке завертелась любимая присказка верховной, частенько обращаемая к юным адепткам ведьминской академии: «Не будите во мне злобную стерву – она и так, бедная, не высыпается».
Я всегда говорю, что умная женщина может влюбиться до безумия, но не до дурости в мозгах.