"Видишь ли, от нас не ждут настоящего правления. А тех, кто берется править, называют сумасшедшими."
"Госпожа Дариан… – Она шевельнула бровью. – Кровью, милая моя, никогда ничего не добьешься. – Красиво звучит, – отозвалась Эда, – в устах той, чьи руки в крови."
"– Тот, кто носит цепи, в тысячу раз более велик, чем тот, кто их накладывает, – проговорила Наиматун. – Цепи – оружие труса."
"Нас воспитывают мягкими как шелк, без меры развлекают роскошью и богатством, лишь бы мы не раскачивали лодку, в которой сидим. Они ждут, что власть нам наскучит и мы позволим им править за нас. За каждым троном стоит слуга в маске и норовит превратить сидящего на этом троне в свою марионетку."
"В темноте мы наги. Такие, какие мы есть. Ночью наши страхи являются нам полнее всего, ведь у нас нет сил им противостоять, – продолжала Эда. – Они всеми средствами пробираются в вас. Бывает, что ночь берет верх, – но никогда не верьте, что вы и есть ночь."
"– Жадных до власти благочестие порой обращает в чудовищ, – заметила Эда. – Они любое учение извращают так, чтобы оправдывать свои поступки."
В этом и беда с легендами, дитя. Невозможно взвесить, сколько в них истины
- Чтение, - отшутилась Эда, - опасное времяпровождение. Трюд остро глянула на неё: - Ты надо мной смеёшься. - Ничуть. В сказках великая сила. - В каждой сказке есть зерно истины, - сказала Трюд. Под иносказаниями они скрывают знания.
А если бы услышала хоть шепот, я принесла бы его к вашим дверям.
Бабушка сказала однажды, что, когда в село приходят волки, каждая пастушка первым оберегает свое стадо. Волк кровавит зубы о чужих овец, и ясно, что рано или поздно доберется до ее, но она цепляется за надежду, что как-нибудь обойдется. Пока не увидит волка у своего порога.