– Наша специальность – искать гениев.
– А как его звали?– Его имя – Роман. Боярин Роман.
– Никогда не слышала.
– Он рано погиб. Так говорят летописи.
– Может, летописцы все придумали?
– Летописцы многого не понимали. И не могли придумать.
– Что, например?
– Например, то, что он использовал порох при защите города. Что у него была типография... Это был универсальный гений, который обогнал свое время.
– Если он погиб, как вы его спасете?
– Мы возьмем его к себе.
– И вы хотите, чтобы он не погиб, а продолжал работать и изобрел еще и микроскоп? А разве можно вмешиваться в прошлое?
– Вы не представляете, что такое перемещение во времени...– Совершенно не представляю.– Я постараюсь примитивно объяснить. Время – объективная физическая реальность, оно находится в постоянном поступательном движении. Движение это, как и движение некоторых иных физических процессов, осуществляется по спирали.Кин опустился на корточки, подобрал сухой сучок и нарисовал на влажной земле спираль времени.– Мы с вами – частички, плывущие в спиральном потоке, и ничто в мире не в силах замедлить или ускорить это движение.
На дворе стемнело. Небольшой квадрат окошка, выходившего из холодной комнаты в сад, был густо-синим, и в нем умудрилась поместиться полная луна. Тесную, загроможденную приборами комнату наполняло тихое жужжание, казавшееся Анне голосом времени – физически ощутимой нитью, по которой бежали минуты...
– Мне странно, что ты раб, – сказала Анна.– Иногда мне тоже... Господь каждому определил место. Может, так и надо... так и надо.– Ты опасный раб. Ты не дурак, а притворщик. Ты не тот, за кого себя выдаешь.– Нет, я дурак. Но без нас, дураков, умники передохнут от своего ума и от скуки..
– Грехи наши тяжкие, – сказал дед. – Спешим, суетимся, путешествуем Бог знает куда.
Спать лег уже под утро. Имея под рукой четкий план, что делать дальше. Да, с планом было как-то спокойнее. Словно тебе все подвластно. Обманчивое ощущение того, что жизнь под контролем, давало силы двигаться дальше.
– Если ты думаешь, что слишком мала, чтобы быть эффективной, то ты никогда не засыпала с комаром в одной комнате.
— Ты! — зыркнула голубыми глазищами малявка. — Должен был стать тиной молчащей, вечным подручным. А ты! Пруд мне во владение за заслугу отдать. За избавление от вони. Из-под водицы он бы вышел не пахучим, не жгущим. Мертвеньким!
— Ладно, хоть не скотиной… подножной, — я обернулся к Сергею. — Похоже, к гостинцам книжку стоило приложить. "Отцы и дети" Ивана Сергеевича. В первом издании, где название через "ять". Или, возможно, что-нибудь из трудов Макаренко.
Скажите тому, кто пережил блокаду, что памятники эти сохранились случайно, несмотря на обстрелы. Заодно скажите жителям Нагасаки, что раскопанный ими в развалинах "Ангел" тоже случайно уцелел.
— Кошар, — было тепло, день еще не перетек в вечер, но меня холодком пробрало. — Ты ничего не предпринимал по отношению к нашим соседям? Они больше не будят меня днем.
— Ты меня с хапуном путаешь? — возмутился Кошар. — Дом твой укрепляю помалу, как обещался. Это с хмелю ты мыслишь криво, не иначе. Тебе бы живой огонь да сквозь тело пропустить — враз бы сняло хворь эту бражную.