— Мужчина должен быть могуч, вонюч, усат и волосат!
— Ага-ага и пристань у него диван, на котором он чешет свои причиндалы, и рыгает как удав.
Мужчина весь побледнел, потом покраснел, даже побагровел, ноздри раздул, запыхтел, будто он конь, а не человек.
Ещё рот пару раз открыл и закрыл, не находя слов на мою дерзость.
А я что?
А я ничего.
Сижу себе примерной девочкой, ресничками хлопаю, улыбаюсь мягко, кротко смотрю на мужчину и жду правильного ответа.
Просто ангельское создание.
А у дома моего дежурил Гастон.
Первая мысль: «Только не это…»
Следующая мысль: «Какие черти его принесли?»
Третья: «Зачем он вообще тут?»
И четвёртая мысль пришла уже злая: «А ведь я его сейчас натурально пошлю на икс, игрек и на одиннадцатую букву алфавита!»
И вот мне уже скрутило низ живота, и, чёрт побери, очень сильно захотелось клубнички…
И возникла мысль: «А может, правда, не уезжать? А может, лучше прямо отсюда сразу в спальню?»
Лиам судорожно вздохнул и снова обнял меня, только теперь уже бережно, а не так, будто из меня соки нужно выжать. И накрыл мои губы своими…
Лиам округлил глаза, посмотрел на меня как-то странно, словно решал для себя, а я точно нормальная? А то, может, того? Ку-ку?
И вообще, что страшного, что мужчина обладает повышенной мохнатостью?
Вездесущий Сэм с невозмутимым выражением на лице уже протягивал ему платок, которым граф вытер своё поруганное моим чихом аристократическое лицо.
— Э-э-э… — протянула озадачено. Мне стало обидно. — Трогать нельзя что ли? Так сразу бы и сказали. А то выставили лапы перед самым моим носом, а потом дёргаетесь как в зад ужаленный. И вообще, в чём трагедия? До меня пока не дошло.
я усилием воли подавил раздражение. Нужно спускаться к обеду, а не стоять памятником самому себе, да ещё в собственной спальне.