"Пока ты не умер, у тебя вся жизнь впереди".
Я знаю одно: жизнь — это череда выборов, с которыми потом приходится мириться.
«В нашем обществе, Маркус, больше всего ценят людей, которые строят мосты, небоскребы или империи. Но на самом деле больше всего достойны восхищения те, кому удается построить любовь. Потому что нет задачи более великой и более трудной.»
Болезнь писателей, Маркус, это не когда больше не можешь писать, а когда больше не хочешь писать, но остановиться уже не можешь.
Жизнь - это череда выборов, с которыми потом приходиться мириться
Кто вправе сказать, что вы проиграли, если вы сами считаете, что выиграли? Жизнь, она как бег: всегда найдутся те, кто бегает быстрее или медленнее вас. В конечном итоге важно, сколько сил вы вложили в то, чтобы пройти свой путь.
Любовь - единственная вещь, способная сделать жизнь по-настоящему прекрасной. Все остальное лишнее.
Любовь, любовь, куда ни плюнь, везде любовь! Любовь – ничто, Гольдман! Любовь – это увертка, которую придумали мужчины, чтобы самим не стирать носки!
Падающая звезда - это звезда, которая могла быть прекрасной, но побоялась светить и сбежала куда подальше.
"Не люблю сожалений: они означают, что мы не принимаем себя такими, какими мы были".
Жизнь — это череда выборов, с которыми потом приходится мириться.
- Почему ты хотела умереть? - Дело не в том, что хочется умереть, а в том, что не хочется жить.
«Поверь моему опыту старого копа: никогда не знаешь, на что способны люди. И особенно те, кого вроде бы хорошо знаешь»
Жизнь — это долгое падение. Главное — уметь падать.
— Берегите любовь, Маркус. Пусть она будет вашей самой прекрасной победой, вашим единственным устремлением. Когда уходят люди, после них приходят другие. После книг будут другие книги. После славы — другая слава. После денег — еще деньги. Но после любви, Маркус, после любви остается только соль высохших слез.
— Я проезжал мимо вашего бывшего прихода, — сказал я. — Он превратился в «Макдоналдс». — Весь мир постепенно превращается в «Макдоналдс», мистер Гольдман.
О хорошей книге, Маркус, судят не только по ее последним словам, а еще и по воздействию всех предыдущих слов, вместе взятых. Примерно полсекунды после того, как читатель прочел вашу книгу до конца, до самого последнего слова, он должен оставаться во власти сильного чувства; на какой-то миг он должен забыть обо всем, кроме того, что только что прочел, смотреть на обложку и улыбаться с легкой грустью, потому что ему будет не хватать ваших героев. Хорошая книга, Маркус, — это книга, прочитав которую, люди жалеют, что она кончилась.
— Знаете, каков единственный способ понять, насколько вы любите человека? — Нет. — Потерять его.
... а с женихами всегда морока, и конца ей, видно, нет.
Когда я вырасту, у меня обязательно будут три собаки-судомойки. – Почему три? – заинтересовалась Мышка. – Очень просто. Собака на первое, собака на второе и собака на третье! – Хи-хи! – захихикала Мышка. – Собака на третье! А если она не ест киселя?
Я больше не люблю денег, Лень. Из-за денег плачут.
Разве ты не наша девочка, а чужая? Чужую Катя не будет наказывать, чужая девочка может не послушаться, у нее есть своя тетя. Но ты ведь наша девочка, Дина? — строго и удивленно спрашивает мать.
— Я наша, — спешит заверить Динка, чувствуя в маминых словах скрытую угрозу потерять свою маму, тетю, свой дом… Стать чужой девочкой так страшно!
Так, чем дольше живет на свете человек, тем больше узнает он плохого.
Он вежливо — я вежливо, он драться — я драться.
А у взрослых языки – как у ночного сторожа колотушка: тра-та-та... тра-та-та... Сами кричат и друг друга перебивают, а детям делают замечания.