— Ну, Анна Скау… На этот раз ты доигралась.После этого он вскочил на байланга. Пес радостно завилял хвостом и взлетел. Через пару минут внизу показался маленький домик на горе. Одно из окон в нем горело. Значит, девушка не спит.Свейт открыто радовался тому, что они летят именно туда. А вот Анна вряд ли будет рада ночному визиту Вестейна.
Скала под лапами Свейта дрогнула, и пес взмахнул крыльями, отрываясь от земли. Вовремя — на том месте, где мы только что стояли, от каменной тверди отделилась покрытая броней пасть змея.Я отчаянно вцепилась в поручни на луке седла, и наклонилась вперед. Пес описал круг над карнизом, пока его собратья и адепты пытались пробить броню тройки огромных каменных змеев. Каждый зверь оказался в длину метров десять, и опасность представляли не только полные клыков пасти, но и покрытые твердыми пластинами хвосты. Клинки адептов не могли пробить эту шкуру, только задержать. А вот Ледяной с тремя десятками дублей своего оружия как раз добил первого змея, пронзив глаза — единственное слабое место.
— Что мне делать, Мист? «Ужин», — коротко ответил меч и затих. Пришлось переодеваться в форму и собираться, чтобы пойти в общежитие. Но сначала я тихонько прокралась к комнате для медитаций, и прислушалась. Судя по голосам, Ледяной теперь отчитывал Эйнара и Сигмунда. Меня грызла совесть.
Мой спаситель многозначительно кашлянул, и я подняла взгляд. После этого пришлось поднимать челюсть, потому что он оказался молод и красив. Да еще силен и ловок, судя по тому, как он поймал меня и продолжал удерживать на руках. И у него были волосы того же цвета, что и у меня. Белые, свободно спадающие до лопаток. Интересно, кто это? Надеюсь, не очередной декан без чувства юмора…
Даже в детстве сестра была склонна к коварству и жестокости. В конце концов, она училась у лучших. Наша мать была воплощением жестокосердия.
Я не хочу, чтобы она исчезла, как моя тень, ускользнула в ночь и оставила меня одного, опустошенного человека, у которого нет больше ничего, кроме бьющейся в нем тьмы и гноящейся раны на месте сердца.
Я предпочту ее даже своим крыльям, потому что с ней я и так могу летать.
О, она поставит тебе мат ещё до того, как ты поймёшь, что сидишь за доской.
Может быть, все мы испорченные и мерзкие. Может быть, поэтому кажется, что я здесь на своём месте.
Мы оба сломлены и чертовски боимся, что кто-нибудь это заметит.