...наиболее спокойные из нас, когда их доводят, обычно просто уничтожают все, что попадается им на пути.
– Можно задать вопрос? – Нужно отвечать честно? Он теряется. – Ну… Как хочешь. Но ведь когда задают вопрос, в ответ ожидают услышать правду, разве нет? – Нет. Мы лишь убеждаем себя в этом, но, поверь мне, чаще всего люди предпочитают старую добрую ложь.
Зачем открываться людям, если в конце концов они тебя уничтожат? "Потому что это того стоит", - шепчет мне моё сердце.
Я ненавижу себя, терпеть не могу за то, что сделала что-то, что ранило его и чего я не могу вспомнить.
Можно исправлять свои недостатки или идти на компромисс, но меняться ради кого бы то ни было – ни за что. А если ваша так называемая половинка не любит вас таким, просто поменяйте свою половинку, потому что эта, очевидно, не подходит.
На протяжении дальнего утомительного пути к Понден-кирк, под проливным дождем и пронизывающим ветром, Эмили не раз надевала намазанные магическим составом очки. Она не протирала стекла от воды, опасаясь стереть магическое масло, но все же смогла разглядеть, что толпа увязавшихся за нею призраков сгрудилась на северном берегу Дин-бека; когда же они с Керзоном двинулись дальше и по залитым водой тропинкам и усеянным россыпями валунов склонам преодолели последнюю милю дороги, она видела при вспышках молний, что хрупкие неуклюжие фигуры призраков собираются сквозь дождь со всех сторон.
Страж встал, не сводя с него глаз. Брэнуэлл миновал комнату Табби и лишь тогда увидел Стража. Десять долгих вдохов и выдохов человек и пес стояли, глядя друг на друга. В конце концов Брэнуэлл шумно выдохнул и отвернулся.
Когда Брэнуэлл вернулся в свою комнату, дверь за ним закрылась, и щелкнула задвижка, Страж запустил мощную лапу в ведро и потянул его на себя; ведро, брякнув жестью, завалилось на бок, и вода из него разлилась на весь коридор, вплоть до двери Брэнуэлла.
Потом он сел на место. Эмили утром будет бранить его за перевернутое ведро, но он все равно останется охранять ее дверь до тех пор, пока она не проснется.
Янь Хуэй поняла, что у нее накопилось бесчисленное множество вопросов к наставнику, и на все требовался ответ: «Это ты убил совершенномудрую Ци Юнь? Ты позволил развязать войну между демонами и небожителями? А меня выгнал из школы, чтобы защитить? Переломал мне кости и рассек мышцы ради моего же блага, чтобы я не вступила на путь демона?»
Наставник знал, что правда расстроит Янь Хуэй, поэтому держал рот на замке. Он сострадал даже демонам, которых убивал. Он прятал нежность в глубине сердца и до самой смерти в одиночестве стойко нес свое бремя.
- ... Я не думал, что поступаю неправильно, но, узнав о твоей смерти, понял, что совершил в своей жизни три большие ошибки. Впервые я ошибся, пожелав искать бессмертия; во второй раз - когда не убил тебя после первой же встречи, как того требовал долг небожителя. - Уголки его губ дрогнули. - А в третий раз - когда не пожертвовал ради тебя жизнью и честью, хотя знал, что ты мне дорога.